ВЕРА и ЗНАНИЕ: ДВЕ НЕПЕРЕСЕКАЮЩИЕСЯ ПРЯМЫЕ?

ВЕРА И ЗНАНИЕ: ДВЕ НЕПЕРЕСЕКАЮЩИЕСЯ ПРЯМЫЕ?

(отклик на статью профессора В.Н. Сагатовского

 «Религиозное и научное как типы человеческих отношений к миру»)

Среди многочисленных публикаций Вестника РФО, посвященных проблеме взаимоотношения религии и науки, статья профессора В.Н. Сагатовского [1. С 104-108] выделяется особой четкостью в подходе к освещаемого вопросу, так как в ней рассматриваются онтологические основы научного и религиозного отношения человека к миру. Автор статьи признает существование трех сфер реальности: объективной, субъективной и трансцендентной (лежащей за пределами деления на субъективное и объективное). Признание существования трансцендентной реальности является очень важной опорой в философском познании, свидетельством существенных отличий мировоззрения автора от преобладающего сегодня в философии направления мысли. Ожидания автора, что подобные философские построения будут восприняты как «заумь» с точки зрения т.н. «научной философии» и как «пантеистическая ересь» с точки зрения «ортодоксальной религиозности» более чем оправданы - сегодня преобладающее большинство деятелей т.н. «научно-ориентированной» философии склонны отрицать факт существования такой, с их точки зрения, «мутной и недоказуемой вещи», как «трансцендентная реальность», а религиозные деятели-администраторы – приписывать себе исключительную монополию на достоверные знания о ней.

Следует отметить тот факт, что, признавая трансцендентную реальность безусловно существующей, В.Н. Сагатовский полагает, что эта реальность не поддается никакому «объективному исследованию», и в применении к ней возможен только «последовательно апофатический подход». Без сомнения, попытки «объективации» и обобщения этого сложнейшего для выражения пласта реальности доселе оказывались слишком наивными для всякого мало-мальски философски мыслящего человека, но это в первую очередь обусловлено тем, что монополия на адекватное описание трансцендентного «как своего рода объективного» издавна находилась (и до сих пор находится) преимущественно в ведении традиционных религий и создаваемых ее адептами религиозно-схоластических концепций. Подобные попытки, как правило, были слишком скованы среднестатистически-школьным уровнем восприятия тех, кто их предпринимал, возможностями языка и терминологии, до сих пор скудно разработанных и по большей части слишком привязанных к той или иной религии, необходимостью приближения такого обобщения к уровню восприятия «среднего верующего». Однако все это вовсе не может служить обоснованием принципиальной невозможности подобной «объективации» на ином, более сложном уровне и при использовании соответствующе адекватного ему терминологического языка. Более того, отсутствие решения этой труднейшей для человечества задачи отнюдь не говорит о дальнейшей невозможности ее разрешения (так, В.С. Соловьев сравнивал нынешнее состояние человечества в плане познания с младенчеством и указывал на абсурдность попытки обвинить ребенка в неумении говорить только потому, что тот до сих пор не сказал ни слова).

На наш взгляд, В.Н. Сагатовский не учитывает тот факт, что даже само признание существования этой реальности оказывает (по крайней мере, потенциально) существенное влияние на мышление человека, расширяет его мировоззренческие основы, уводя от плоскостного деления мироздания на объективный «базис» и субъективную «надстройку» (не случайно, как пишет автор, опыт переживания трансцендентной реальности позволяет человеку ощутить «святость бытия» и его «глубинную целостность»). Большинством т.н. материалистов эта реальность отвергается в принципе. Однако и предлагаемый В.Н. Сагатовским подход, согласно которому эта реальность выносится за пределы философского обобщения и осмысления, а любое познание ее признается лишь неким субъективным «творческим познавательным актом», не позволяет выйти за пределы «заколдованного круга» «позитивистки-ориентированных» представлений. Такой подход делает философов, признающих эту реальность, но отрицающих возможность разработки общего терминологического аппарата, описывающего с той или иной степенью точности законы этой реальности и законы ее познания, лишь мыслителями-одиночками, своеобразными «чудаками» от философии, выражающими в книгах и статьях свое «особенное мнение». Отсюда – уязвимость и незащищенность подобных представлений с точки зрения «позитивиски-ориентированных» философов, оперирующих «ясными» и «понятными» (с поверхностной точки зрения) категориями.

Традиционно бытовавшее в течение длительного времени представление о том, что целью и задачей философии является обобщение данных различных наук, является слишком наивным - такое обобщение является невыполнимой задачей вследствие слишком большого многообразия человеческого опыта. В связи с тем, что целью философии является познание важнейших общих законов мироздания, она не может обойти стороной познание единой «внутренней сущности» мироздания, скрывающейся под внешним многообразием видимых явлений (эта сущность и являет себя человеку в «опыте трансцендентного»). Без этого невозможно даже подойти к решению основных философских проблем - в первую очередь, к решению проблемы взаимоотношений субъекта и объекта. А так как «внутренняя сущность» мироздания, как было блестяще и последовательно доказано еще В.С.Соловьевым в работе «Философские начала цельного знания», не может быть найдена ни в опыте познания внешнего мира, ни в рациональных конструкциях - значит, ее следует искать именно в том Начале, которое нерасторжимо объединяет субъективное и объективное, являясь источником и того, и другого. Поэтому предметом истинной философии как цельного знания (того, чем, по В.С. Соловьеву, должна стать философия в будущем) является «истинно-сущее как в нем самом, так и в его отношении к эмпирической действительности субъективного и объективного мира, которых оно есть абсолютное первоначало» [2. С. 195]. Это Начало, названное В.С.Соловьевым «Истинно-Сущим», Н.О. Лосским – «Сверх-Системным Началом, С.Л. Франком - «Непостижимым», а А.Ф. Лосевым – оригинальным термином «Самое Само», по сути, является главным объектом изучения философии. А так как оно может быть познаваемо прежде всего во внутреннем (трансцендентном) опыте, то и первичной основой философского познания у В.С. Соловьева (и философов, развивающих его идеи) называется мистикой (мистика есть, по Соловьеву, творческое отношение человека к этому Началу, то есть его способность путем внутреннего интуитивного опыта «связываться» с этим Началом и тем самым «трансформировать» сознание, делая его более приспособленным для понимания сути вещей). С другой стороны, и последовательное логическое (истинно диалектическое, свободное от принимаемых на веру аксиом и догм) мышление (блестящий пример которого демонстрирует в своих работах А.Ф. Лосев), наталкиваясь на те тупики, в которые неминуемо попадает любое последовательное развитие как «рационалистической», так и «эмпирической» направленности философского исследования, закономерно приводит к необходимости существования этого Начала (скрытого под маской разнообразных явлений и проявлений). Это Начало, несмотря на всю невозможность его адекватного познания силами человеческого разума, может быть познаваемо как «отрицательно» (апофатическо-диалектический метод неоплатоников и Corpus Areopagiticum), так и «положительно», через явления и проявления, сквозь которые оно «просвечивает» (ибо невозможно оторвать  явление от сущности, и, познавая сущность явлений, мы неминуемо познаем и это «скрытое начало» бытия).

Исходя из такой философской позиции, задачей философии является в первую очередь познание непостижимого трансцендентного Начала (с одной стороны - его логической и экзистенциальной необходимости, с другой стороны – его проявлений в объективной и субъективной реальности) и формирования того мышления, которое может максимально приблизить человека к пониманию этого Начала (для этого, прежде всего, необходима  разработка терминологическо-категориального аппарата для более или менее адекватного описания этого сложнейшего феномена). Можно сказать, что философия призвана заниматься всей той сферой существования и реальности, которая «обрамляет» это «невыразимое и непостижимое ядро», максимально к нему приближаясь и максимально логически и интуитивно «прощупывая» (хотя и в достижимых для человеческого восприятия и понимания рамках) его законы и основы. Поэтому на философов ложится важнейшая задача – подвести человека к осознанному признанию существования этой основы мироздания - подход, делающий возможным разрешить многие неразрешимые (а чаще всего отстраняемые за их «нерешаемостью») вопросы. Являясь источником всего, это Начало является источником и того, что понимается под «внешней» и «внутренней» реальностью, которые, безусловно, также оказываются в сфере рассмотрения философии. Именно в этом направлении работали В.С. Соловьев, С.Л.Франк, Н.О. Лосский, П.В. Флоренский, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин и др., философские разработки которых, к сожалению, до сих пор не получили должной оценки и признания (первоначальный интерес к ним, возникший тогда, когда они стали доступными читателю, сменился по большей части плохо скрываемым равнодушием).

Следует с горечью констатировать, что все мы все еще находимся в пределах «школьной философии», как называл ее В.С.Соловьев – философии, которая стремиться объяснить «высшее» через «низшее», то есть свести «высшее» к «низшему», которая опирается по преимуществу или на эмпирический опыт или на рациональные конструкции, оставляя за пределами внимания тот непостижимый источник, который является основой всего существующего. Между тем, по В.С. Соловьеву, «если задача философии – объяснить все существующее, то разрешить эту задачу, оставаясь в имманентной сфере актуального человеческого познания так же невозможно, как дать истинное объяснение солнечной системы, принимая нашу Землю за средоточие» [2. С.225]. Следуя этим путем, человечество навсегда обрекает себя на судьбу видеть и познавать Истину лишь «гадательно, как бы сквозь мутное стекло». К сожалению, слишком многие предпочитают вообще не вглядываться в то, что это стекло скрывает, а раскрашивать его своими замысловатыми «авторскими» узорами, еще больше замутняющими то, что за ним находится, или же исследовать лишь внешние параметры этого стекла.

Закономерен вопрос, почему преобладающему большинству людей вообще недоступен опыт «переживания трансцендентного», о котором пишет В.Н. Сагатовский. Может быть, потому, что у людей сегодня действительно «не остается времени для общения с вечностью»? Вопрос о причинах такой слепоты, однако, слишком сложен и многопланов. Куда более понятно влияние мировоззрения на стиль мышления. А.Ф.Лосев убедительно доказал, что любая мировоззренческая система в той или иной степени базируется на принятии неких аксиом: так, материализм есть особого рода «атеистическое догматическое богословие», ибо ему присуще аксиоматическое признание материи «началом всех вещей» («Диалектика мифа»).  Однако даже последовательным материалистам всегда было тесно в рамках принятых аксиом. Например, Э.В. Ильенков, будучи «честным и последовательным материалистом», в своей «Космологии духа» неоднократно приближаясь к логической необходимости существования нематериального «начала мироздания», каждый раз усиленно «открещивался» от этой «чертовщины» (что невозможно не отметить при внимательном прочтении его работы).

Хотя В.С. Соловьевым еще в позапрошлом веке было предсказано, что две доныне непересекающиеся прямые (вера и знание) должны обязательно пересечься, но только в иной плоскости – в идее теософии как цельного синтетического знания, но время совершения такого пересечения неизвестно. Однако пока этот синтез не будет совершен, пока познание трансцендентной реальности будет вынесено за пределы философии, мы можем только лишь ставить В.С.Соловьеву памятники и распевать романсы на его стихи. Пока серьезнейшие задачи, поставленные философом, не будут должным образом исследованы, систематизированы и осознаны, мы так и останемся в ранге «философов-школьников», двоечников-второгодников, застрявших в одном из классов начальной школы и тешащих себя иллюзией, что это состояние естественно и нормально (к тому же, втайне слишком опасающихся при попытке перейти в другой класс прослыть у своих одноклассников «псевдоучеными» и лишиться «заслуженных привилегий»). Но невозможно отмахнуться от требований времени, а необходимость иного подхода к философии (согласно которому разные сферы опыта должны не существовать параллельно, а синтетически взаимообогащать друг друга) была очевидна уже в начале XX века и тем более актуальна сегодня. Без решения ее мы будем бегать по «заколдованному» кругу, отвоевывая у таких же философов-двоечников место под солнцем, участвуя в политических играх по чужим правилами, забыв о том, что философия – это служение Истине, а не выслуживание перед сильными мира сего. 

Автор прекрасно понимает, что некоторые положения этой статьи-отклика не укладывается даже в рамки «философской зауми», а будут причислены многими «учеными мужами» уже к разряду «откровенной чертовщины». Но надо же кому-то еще раз напомнить о необходимости методологически адекватно, изнутри исследовать наследие, оставленное нам вышеперечисленными философами-мыслителями в контексте общемирового наследия философской мысли?

Литература

1.       Сагатовский В.Н. Религиозное и научное как типы человеческих отношений к миру /Вестник РФО. 4 (52), 2009.

2.       Соловьев В.С. Философские начала цельного знания» / Соч. в 2 т. 2-е изд. Т.2. – М.: Мысль, 1990.

Шулындина А.Б., к.ф.н. (Нижний Новгород). E-mail:shulindinaab@mail.ru

Напечатано: «Вестник Российского философского общества». 2 (54), М., 2010. С. 139-143.